Мы продолжаем публикацию экспертов, выступивших в рамках мероприятия – Клуба социальной журналистики в поддержку семей с детьми-инвалидами. Он, напомним, прошел в сентябре в г. Москве под эгидой российского Фонда поддержки детей, находящихся в трудной жизненной ситуации. Якутия там была представлена пресс-секретарем республиканской комплексной программы "Семья для ребенка" Еленой ЗАХАРОВОЙ.
Сегодня представляем выдержки из стенограммы выступления члена Совета по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека при Президенте РФ Ирины Евгеньевны Ясиной и мамы ребенка-инвалида Светланы Алексеевны Штарковой.
Тема выступления: Образ человека-инвалида в современных СМИ - помощь или вред
Ясина: Друзья мои, я очень благодарна всем, кто занимается этой темой. Понимаю, как тяжел и не прост ваш хлеб, как в нашей стране трудно об этом говорить, потому как это не принято. Я начну с общих слов. Простите меня за это. Я скажу о том, как в принципе воспринимался всегда человек с инвалидностью в нашей стране.
Вам, наверное, доводилось слышать о том, что после войны в городах были так называемые «самовары». Это дядьки без ног, которые ездили на самодельных колясках, поставленных на подшипники. «Самоварами» их называли, потому что это были самодельные коляски. Я помню некоторых из них. Когда я еще была ребенком, они были, потом то ли умерли, то ли исчезли, но их не стало совсем. А моя бабушка рассказывала, что в 1950-е годы их отлавливали и вывозили в лагеря, чтобы они не портили вид крупных городов. На минуточку забывая о том, что это были, как правило, инвалиды-фронтовики. То есть, те, кто потерял ноги во время Великой Отечественной войны.
К чему это все? К тому, что нет человека – нет проблемы. Это наша типичная точка зрения. И, убирая их с территории социалистических красивых городов, естественно, никто не думал о том, что они совсем не портят вид. Они просто этот вид, если угодно, разнообразят.
Тем не менее, с тех пор каждый из нас, приезжая первый раз за границу, удивлялся: «Боже мой, сколько больных людей в этой стране! У нас здоровая нация, у нас нет инвалидов на улицах, а тут их полно. Это же кошмар! Это Швеция, это Дания, это Германия! Караул, больная нация». Потом только мы понимали, что инвалидов на улицах нет, потому что они сидят дома у нас и не могут выйти из своего подъезда. Потому что они не могут добраться до автобусной остановки. Они не могут сесть в автобус и так далее, и тому подобное.
Это только прелюдия. Я говорю о вещах, которые каждому из вас знакомы. Но редко мы обращаем внимание на то, что эти люди присутствуют в нашей жизни, такие как я, например, просто 24 часа в сутки. Они просто наши соседи, наши друзья, наши дети, наши родители, наши жены, наши мужья. Ничего в этом удивительного нет. Их очень много. То есть, нас, инвалидов, очень много.
Последнее время ситуация меняется. Последнее время стало даже модно говорить о том, что им помогают. Я не считаю, что «модно» - плохое слово, потому что мода - это то, что в состоянии раскачать наше циничное общество. Поэтому, если вы, как журналисты, будете создавать моду на то, чтобы помогать, то ничего плохого в этом нет.
Кстати сказать, одними из первых журналов, которые прорвали эту блокаду отсутствия помощи слабым – и инвалидам, и детям, нуждающимся в лечении, - были глянцевые журналы. Они пишут для богатых, для жен богатых людей, но ничего плохого в этом нет. Они создавали моду. По-моему, «Домовой» был первым. Они создали моду на помощь. Молодцы!
Теперь наша задача сделать эту моду понятной, доступной и, если угодно, не совершать тех ошибок, которых пока наш брат-журналист совершает много. Но я сразу хочу нас оправдать, потому что наши ошибки не такие ужасные, как ошибки чиновников, которые намного дороже стоят и намного противнее. Мы просто должны чему-то научиться, что-то понять. При том, что понять это, опять же, из собственного опыта, нам тяжело. Потому что опыта ни у кого из нас нет. И человек, когда сталкивается с какой-то бедой, какой-то проблемой, он этот опыт приобретает. А поскольку на улицах никого нет по-прежнему, так вы и не можете себе представить, что этот человек вот этот бордюр, который Лужков построил, считая, что приспособил город к нуждам инвалидов, все равно не может пересечь. Без разницы – 20 см или 10 см. Это все равно башку сломаешь, если упадешь с инвалидного кресла.
Короче, из собственного опыта мы практически ничего извлечь не можем. Его недостаточно. Но учиться, тем не менее, надо. Поэтому молодцы ребята из Фонда поддержки детей, попавших в трудную ситуацию, что они делают такие семинары. Их надо делать больше, нужно об этом говорить. И, я надеюсь, что это будет только начало.
Я перейду к сути вопроса. Мы вчера разговаривали с Катей Берман, замечательной женщиной, которая возглавляет Фонд «Детские сердца». Она за последние годы помогла собрать деньги на операции для 860 детей. Они спасены, благодаря фонду «Детские сердца». Она подвижница. Она работает практически бесплатно. Сама по образованию она художник, работала в журналах, иллюстрировала там. И теперь стала заниматься этими делами.
О чем мы с ней говорили? Мы с ней говорили о том, что нужно делать: собирать деньги самим – в Интернете, на радио, везде; либо будоражить чиновников. Потому что, вообще-то, государство должно это делать. Оно обещало, оно брало на себя эти обязательства. Оно не сказало, операции я оплачивать не буду, инвалидов я содержать не буду. Нет, оно сказало, что будет это делать. Но оно не всегда это делает. Каким образом можно достучаться? Каким образом их будоражить? Непонятно. Понятно, что надо устраивать какие-то креативные акции.
Кстати сказать, акция на Кутузовском проспекте, в которой Света тоже принимала участие, толкая перед собой коляску с ребенком, а мы ехали на инвалидных колясках, - она была очень привлекательна для журналистов. Потому что это была «движуха». Потому что было, что сфотографировать, было что снять, было, о чем потом весело рассказать. Но, как правило, акции, которые проводят инвалидные организации, это круглые столы. Как журналист, я прекрасно понимаю, что писать об этом нечего. Скучно. А если я журналист снимающий, то это вообще невозможно. Никаким образом я не смогу это показать. Говорящие головы за столом – а кто знает, о чем они говорят - об инвалидах, или о глобальном потеплении, или о всемирном экономическом кризисе. Бог его знает.
Вот мы с Катей пытаемся придумать какие-то акции, о которых журналистам было бы интересно писать. Что они придумали в прошлый раз? Сейчас они пытаются организовать фонд, и я согласилась войти в его учредительский совет. Фонд поддержки взрослых. Потому что собрать деньги на операцию ребеночку можно, потому что ребеночка жалко, как правило. Собрать деньги на стариков совсем сложно, но тоже возможно. А вот собрать деньги на молодых, здоровых на вид людей, у которых недавно нашли какую-то болезнь, и они не вызывают жалости, они выглядят так же, как мы, - практически невозможно. Катя придумала назвать этот фонд «Живой». Первую акцию они устроили в выставочном зале «Винзавод» в Москве, - это разбивание детских копилок. Дети разбивали свои копилки для того, чтобы помочь взрослым. На эту акцию пришло очень много журналистов, телевизионщиков, потому что было, что снять.
А что делать дальше? Каждый раз креативить надо обязательно. Это задача тех, кто хочет, чтобы о нем писали. Одновременно Катя мне сказала, что, на самом деле, все журналисты пишут одно и то же. Все снимают одно и то же. Поэтому, когда мы звоним съемочной группе и говорим третий раз про то, что надо прийти и поддержать, они говорят: «Опять одно и то же? Это скучно». А другого не будет. Этот человек болеет именно так, как болеет. Ребенок хромает так, как хромает. Человек на коляске выглядит именно так, как сегодня. Ничего не изменится. Как научиться писать об этом? Чтобы это было интересно. Чтобы это было живо. Чтобы репортажи и статьи не вызывали жалости и слез. Об этом мы сейчас будем говорить со Светой очень предметно.
Я хочу еще раз подчеркнуть, что мои последние слова – не вызывать жалости и слез – это, на самом деле, очень важно. И это очень серьезная задача, которую нам надо научиться решать. Потому что проблема инвалидности и проблема детей-инвалидов – это не проблема несчастных людей. Мы, инвалиды, как правило, люди счастливые. Я счастливый человек. Но это не мешает мне страдать. Я просто счастлива по-другому. Я счастлива тем, что я делаю. Я счастлива моими родителями, моей дочерью, моими друзьями, моей работой, моей кошкой. У меня куча всяких источников счастья. Но проблема есть, проблема никуда не исчезает. Я не могу сходить, извините, в туалет так же, как можете сделать это вы. Я не могу поехать в театр, как это можете сделать вы, потому что там лестницы. И так далее, и тому подобное. Если у меня нет денег, чтобы заплатить водителю, и рядом нет Сережи Суслова, то я сижу дома. Да, наверное, я все равно буду счастлива, но это счастье внутри меня.
А вам нужно об этом написать. Как это сделать? Бог его знает.
Мы со Светой думали, о чем конкретно говорить, потому что всегда проще показать на конкретном примере. Она нашла статью в газете «Московский комсомолец». Она о ней вам подробно расскажет. На ее примере и будет основной разговор.
Я хочу сказать еще два слова. Это удивительная женщина. Мы с ней познакомились по Живому журналу. Это очень важный момент. Потому что социальные сети - это то, что помогает нам делать нашу работу. Светлана-75. Потом я уже стала читать ее журнал, поняла, что она за человек, чем занимается. Мы стали время от времени записочками перекидываться. А первый раз, когда она пришла, мы с ней сразу «развиртуализировались». Она пришла на наш марш на Кутузовском проспекте, понимая, что не только инвалиды, но и мамы с детьми ровно так же страдают от этих лестниц и отсутствия памперсов.
Она расскажет о себе. А ее дети - это совершенно особый разговор. Они замечательные. Я этим детям принесла эту обезьяну. Света, я хочу этим символизировать поддержку журналистским сообществом. Что можем, то и сделаем. Мы научимся и будем писать как надо.
Пожалуйста, Светлана.
Штаркова: Добрый день! Меня зовут Светлана. Действительно, в ЖЖ – Светлана-75, если кому-нибудь станет интересно. Вы все получили статью «Хождение за три горя».
Какое у вас впечатление от этой статьи? Односторонняя подача материала. Грустная статья, но хорошая. Хорошая, почему? Она затрагивает. Есть надежда. Мужчина выдержал испытание. Мужчина оказался человеком. Редкий случай, действительно. Хочу вам сказать, что статья чернушная. Беспросветная. О чем там говорится? Горе, беда, приговор, обуза, друзья отвернулись, денег нет, государство и врачи не помогают, нет перспектив, пали духом, плачут ночью в подушку, думают о самоубийстве, полные страдания, дети неполноценные.
Единственная капля оптимизма – Вера, Надежда, Любовь. Это имена трех девочек. Растут в этой семье. Дело в том, что я знаю эту семью. Как я вышла на эту статью? Мама позвонила мне в слезах, говорит: «Я так и думала, что не нужно им доверять. Зачем я купилась? Я так и знала, что это выйдет». Они, действительно, в определенной степени, нуждаются в средствах. И она согласилась на публикацию исключительно потому, что журналист пообещала, что статьи в этой рубрике дают хороший отклик. И только поэтому Ольга (имя изменено) согласилась на публикацию. Но когда она говорила с журналистом, то просила: «Только, пожалуйста, пришлите мне на корректировку и обещайте, что внесете данные». Когда прислали на корректировку, Ольга была не в восторге от этой статьи, но ни одной корректировки внесено не было. Поэтому, даже то, что оформлено как прямая речь, - этого она не говорила.
То есть, эта статья представляет собой страх и домыслы журналиста, на самом деле. Это то, как журналистка представляет себе жизнь семьи с ребенком-инвалидом. Это ее личные представления. Это - боль, горе, беда, все отвернулись, все ушли.
На самом деле, как Ирина сказала, в нашей жизни есть и эти вещи. Но я думаю, что никто из вас не скажет, что в вашей жизни никогда нет ни боли, ни горя, ни беды. Собственно говоря, эти чувства, эмоции посещают любого человека, независимо от того, инвалид он или нет. У всех есть проблемы.
Я бы хотела сказать, что есть три варианта того, как пишут журналисты о семьях с детьми-инвалидами. Это либо беспросветная чернуха, которую мы имеем в этой статье. Второй вариант – это герои. Они преодолели. Элементы такого варианта есть и в этой статье. «Ему воспитание не позволяет даже думать о том, чтобы бросить детей» и далее по тексту. Есть варианты: «Конечно, были мысли отказаться от этой обузы, но, уже взвалив ее на плечи, мать будто приросла к своему потомству». То есть, представляют их героями, которые, несмотря на эту чернуху, боль, горечь, кучу проблем, бесперспективность, героически цепляются зубами за камни и все преодолевают. Вот такие герои.
Есть третий вариант, о котором говорил предыдущий выступающий. К инвалидам относятся как к нахлебникам и обузе для всего общества. Они все требуют и требуют, все жалуются и жалуются, чего-то хотят и хотят. Им уже и такие льготы, и то им бесплатно, и это бесплатно, и пенсии, и пособия, а они все жалуются и жалуются. Да, есть среди людей с инвалидностью такие, которые пользуются этим для собственного блага. Но лично я считаю, что это не потому, что у них инвалидность. Это люди сами по себе такие. А инвалидность просто стала дополнительным «тузом в рукаве». Но если бы у этих людей не было инвалидности, они все равно вели бы себя точно так же.
По поводу льгот предыдущий оратор тоже замечательно сказал. Вы видели эти суммы. Да, в Москве эта сумма на 10 тыс. руб. больше той, которая была озвучена. Благодаря Лужкову.
Есть еще один момент, который промелькнул в данной статье. Откуда, вообще, берутся дети-инвалиды. Это вопрос к залу.
Реплика: Нездоровый образ жизни.
Реплика: Генетика.
Реплика: Медицина.
Штаркова: Очень хорошо. Самый первый ответ – нездоровый образ жизни родителей.
Сейчас в Патриархии есть такое общее дело по борьбе с алкоголем. Есть рекламные ролики. Когда они только начинали, помимо роликов – сердце, печень, почки и так далее - у них были еще два ролика – мать и отец. В конце этих роликов были фразы: «Более 90% детей-инвалидов рождаются у пьющих родителей». Это вбитый в головы, и, как я вижу, и в ваши головы, стандарт.
Я похожа на алкоголика? Так вот, если более 90%, как говорили, то из 10 только 1 человек нормальный. В силу особенностей моей жизни, так как у меня ребенок – инвалид, у меня очень много друзей, но ни одного алкоголика нет. Кстати, благодаря социальным сетям эти два ролика были убраны с телевидения с извинениями. Откуда были взяты эти данные? Да ниоткуда. С потолка. Это догма, вбитая нам еще в советские времена. Это то, о чем говорила Ирина. Когда мы создавали идеальное социалистическое общество, где все были здоровые, красивые, умные. А всех, кто не такой, в том числе люди злоупотребляющие, их всех относили в одну сторону. И так получились - в одной куче алкоголики и инвалиды. А потом их стали ассоциировать, что алкоголики равны инвалидам, а инвалиды равны алкоголикам.
По поводу причин инвалидности. У предыдущего оратора вы видели проценты, откуда берется детская инвалидность. Естественно, последнее время это много генетики, неврологические заболевания. Основной причиной неврологических заболеваний являются, увы, погрешности нашей медицины. Это неудачно принятые роды, плохо веденная беременность, а в результате - гипоксия и поражение мозга ребенка.
Когда мы пишем о детях-инвалидах, то основные диагнозы – это ДЦП, гидроцефалия, эпилепсия, синдром Дауна. Еще аутизм. Это то, о чем вы пишите. Но не очень вы смогли мне ответить, что же это. Это мы и видим в статье.
Ясина: Я прервала Свету, чтобы она не ругалась на журналистов. Потому что их надо учить. Не нужно ругаться, обижаться. Дорогие друзья, вы пишите о том, чего вы не знаете. Точно также мои слушатели в КРЖ не знали, как писать про экономику сначала. Когда я читаю первые статьи 2001 года, мне иногда становится дурно. А сейчас это лучшие журналисты России. Поэтому все, что мы делаем, мы делаем для того, чтобы стать лучше.
Тот сухой остаток, который из Светиного выступления я хочу до вас донести, - когда вы описываете ту или иную ситуацию с ребенком или человеком, залезьте с медицинскую энциклопедию, поговорите с врачом. Обязательно узнайте, что это за диагноз: врожденный, приобретенный, когда бывает. Чтобы не допускать таких ляпов, что, мол, это неправильный образ жизни. Таким образом из вас такие «совки» вылезают.
Второе. Света говорила об этом очень хорошо. В статье много чернухи, жалости. Как правило, жалеть не надо. Помочь – другой вопрос. А жалеть не надо. Тем более, со своей колокольни.
Очень важный вопрос я пыталась обозначить в своем вступительном слове. Кого призывать помочь – общество или государство? Это очень важно. Или должны помогать и те, и те. Но есть одна тонкая грань. Как только начинает помогать общество, наше любимое государство устраняется.
Мы вчера с Катей Берман говорили об этом. Да, собирают деньги на операции. Замечательно. Но мадам Голикова говорит: «Конечно, соберут. Никто не помрет». Я утрирую, но это есть. С этого момента надо понять, чего мы хотим? Мы хотим побудить государство делать то, что оно обязано? Или мы хотим организовать общественность? Я бы хотела и так, и так. Но, к сожалению, в нашей стране так не получается. Поэтому, когда вы пишите на эти темы, думайте, чего вы хотите достичь.
Света права, что хочет работать с вами в режиме интерактива. Если вы сейчас будете нам задавать вопросы, - мне, как инвалиду, и Свете, как матери ребенка-инвалида, - мы ответим. Только хочу предварить еще одним, - я не имею статуса инвалида, хотя инвалид полноценный. Потому что пройти все круги ада для получения инвалидности в нашей стране, потом получать пенсию в 2 тыс. руб. я не могу. Я зарабатываю больше и могу себе позволить плюнуть на статус. А большинство не может. И про это тоже надо писать.
Последнее. О чем бы мне хотелось, чтобы мы поговорили. Света сказала: «Они нахлебники. Они просят милостыню. У них льготы». Это так и есть. Это тоже советская модель инвалидности. Это человек, который сидит дома и просит. Просит он мало – общество плохое. Просит он много и дают ему много – общество хорошее. Но никому не приходит в голову создать ситуацию, при которой он сам себе заработает. Поэтому я говорю, что я инвалид не по статусу, потому что я сама себе зарабатываю. Мне эта пенсия не нужна.
Если дети получают образование, потом получают профессию, кто из них будет работать балеринами? Да из здоровых – единицы. Современные рабочие места так оборудованы, что ноги вам очень мало нужны. А это значит, что все колясочники могут быть программистами, адвокатами, даже врачами. Не побоюсь этого слова. Значит, надо дать образование. Значит, надо потратиться на то, чтобы ребенок приобрел специальность. И тогда у вас вообще не будет проблем с тем, что он нахлебник. То есть, все эти мифы имеют под собой почву в реальной жизни, но они разбиваются, как те копилочки.
Я передаю микрофон Лене. Она будет руководить нашим интерактивом.
Штаркова: Чтобы не ругать и не учить. Я сказала, что мне не нравится, не для того, чтобы кинуть палку в вас. Я хочу сказать, как бы мы, родители детей-инвалидов, хотели, чтобы о нас писали.
Еще два с половиной года назад у меня не было статуса мамы ребенка-инвалида. Я была пиар-менеджером в одной крупной компании, самым обычным человеком, ходила с друзьями в рестораны, в кино, в театры и тому подобное. Сейчас моя жизнь в этом плане не изменилась. Я такая же, как была 2,5 года назад. Я тоже обыкновенный человек. У меня есть свои радости, свои интересы. Несмотря на инвалидность сына, мы с мужем много путешествуем, ходим в кино, ходим в рестораны. Мы ведем ту же самую жизнь, что и прежде. Я хочу сказать, что родители детей-инвалидов – это обычные, нормальные семьи. Да, у них из-за инвалидности ребенка появились дополнительные траты, они дополнительно прилагают усилия в жизни; дополнительные задачи, заботы. Но не более того. Мы - обычные люди. И нам хотелось бы, чтобы о нас писали как об обычных, нормальных людях, у которых есть свои радости, которые любят своих детей.
Ведущая: Уважаемые коллеги, то, что сейчас говорилось, не надо расценивать, будто вас в чем-то обвиняют, хотят чему-то научить. Это, скорее всего, глубокое погружение, прыжок: что чувствует человек, о котором мы пишем? Мы очень часто это недооцениваем.
Светлана, Вы рассказывали о том, что Вам не нравится и показали статьи. А есть ли статьи, передачи или что-то, где Вам нравится, как подходят к проблемам детей-инвалидов?
Штаркова: Из отечественных программ, к сожалению, я не могу ничего назвать, но хотела бы назвать два иностранных фильма, которые были сняты относительно недавно. Они просто замечательные. Их было бы хорошо посмотреть всем для того, чтобы понимать. Это фильм «Скафандр и бабочка» и фильм «Моя левая нога». Они сняты по реальным жизненным историям. Мне нравится именно подача режиссера этих историй.
Ясина: Очень важный момент. Я об этом говорила президенту Медведеву: «Дмитрий Анатольевич, делайте что-нибудь». Потому что в Америке они это сделали. Они превратили страну в самую приспособленную для жизни людей с инвалидностью в течение одной человеческой жизни. Не века, не столетия у них это заняло.
Я встречалась с замечательной теткой, Джудит Хьюман. Она руководитель Департамента социальной защиты округа Колумбия, то есть, столицы Соединенных Штатов – города Вашингтона. Ей 60 лет. Она веселая, на инвалидном кресле. У нее полиомиелит, она не встает. Кресло веселого сиреневого цвета, вся кокетливая, улыбающаяся. Она рассказывала о том, что ее мама в середине 1950-х годов в Вашингтоне, столице США, не могла отдать в школу девочку на коляске. В Вашингтоне не было ни одной приспособленной для колясочника школы. Потом они добились школы. Потом они добились колледжа. Потом Джудит, уже будучи взрослым человеком, добивалась права преподавать в школе. И она добилась. Она работала учительницей в младших классах. Потом она была советником Клинтона. Сейчас она возглавляет огромный департамент. Это все сделано людьми. Это не инопланетяне прилетели. Это мы сами.
Еще один пример по поводу инклюзивного образования. Кто читает мой Живой журнал, обратил внимание на борьбу за ступенькоход для мальчика Кирилла Дроздкова, который не мог пойти в пятый класс, потому что четыре года мама возила его на коляске на первый этаж в школу, а пятый класс – это учителя-предметники и нужно таскать тяжеленную коляску с тяжелым мальчиком. А мальчик поправился за лето на 16 кг из-за того, что врачи посоветовали стволовые клетки, что привело к ожирению.
Короче, мы боролись за ступенькоход. Мне все говорили: «Ирина Евгеньевна, Вы навалились. Там какой-то блатной мальчик». Какой блатной мальчик? Мама пришла на митинг вместе с этим мальчиком. Одна. Больше там не было мам с детьми-инвалидами. Она сказала: «У меня беда. У меня болит. У меня дидятко не может пойти в школу. Помогите». И ей помогли. Было бы их семеро, помогли бы семерым. Было бы семьдесят, помогли бы семидесяти.
Ребята, самое главное сейчас - понять, что это все зависит от общества. Все сигналы, которые мы даем. И в этих статьях, прежде всего, должны быть сигналы к обществу. И не только к тем, кто будет помогать, но и к тем, кто должен сигнализировать о том, что им нужна помощь. Потому что замкнуться, сказать: «У нас все плохо. Мы будем страдать», - это тоже неправильно.
Когда шла эта борьба, ребята с канала ОРТ бесплатно делали репортаж. Они мне сказали: «Ира, надо еще мам с детьми-инвалидами, которые хотят пойти в школу, но по каким-то причинам не могут». Я позвонила Вале, маме Кирилла: «Валя, давай твоих знакомых». Она мне перезвонила: «Ира, все боятся». Все. У меня когнитивный диссонанс. Я не понимаю, чего может бояться мама, у которой ребенок-инвалид. У нее самое страшное в жизни произошло. Это не потеря работы. Это не материальные проблемы. Это какое-то наше внутреннее, отвратительное, рабское чувство страха непонятно перед чем. Они боятся, что их покажут по телевизору. Да, наоборот, радоваться надо. Валю все начали узнавать в ее Южном Бутове в магазинах, и говорить: «Валя, Вы такая молодец. Вы такая умница. Мы Вам будем помогать». Даже просто словесная поддержка – это очень много. А вот другие мамы боятся. Вопрос: чего?
Мы сейчас записали с Кириллом интервью. Призыв к мамам: «Мамы, добивайтесь! Мамы, требуйте! Осмельтесь!». Не только шахтеры должны стучать касками на Горбатом мосту. Прежде всего, - это люди, которым нужна помощь. Надо побуждать их требовать то, что им положено. Не позволять забыть о них чиновникам, соседям, друзьям. Вот это ваш долг. Вот это надо писать обязательно.
Ведущая: Уважаемые коллеги, я очень хочу поблагодарить и Светлану, и Ирину Евгеньевну.
Мы услышали точку зрения мамы, точку зрения человека, который сам сталкивается с этими проблемами.
Еще раз, огромное вам спасибо! Надеемся, что в нашем Клубе социальной журналистики мы опять встретимся.
Комментарии
Сообщение:
Отправить Отмена