В ноябре на премьере в Саха-театре публика стоя аплодировала создателям спектакля “АНГЕЛЫ НЕ ПЛАЧУТ” – режиссеру Сюзанне Ооржак, драматургу Даниле Привалову, художнику-постановщику Михаилу Егорову и, конечно же, артистам. Сегодня, 23 января в Саха театре спектакль будет показан по второй раз.

Этот спектакль обрушивает на зрителя фантастическую историю о мире, которого нет. Предполагаемый и допускаемый этот мир ожил – обрел плоть и кровь в персонажах вполне человеческого облика. Впрочем, насчет плоти и крови это сильно преувеличено. Шесть ангелов только внешне напоминают людей - кушают, спят, моются в бане, ловят рыбу и постоянно беседуют. Они испытывают вполне человеческие потребности и желания, не забытые еще с той земной жизни, которую называют конюл – свободой. Это слово ангелы произносят с такой пронзительной тоской, что пространство сцены, погруженное в таинственный космический свет, где одновременно присутствуют диск солнца и серп месяца, обретает пугающую реальность…Пугающую тем, что эта реальность не имеет названия. Рай? Ад? Бесконечная Вселенная? Мир бессмертия? Можно продолжать давать названия миру по ту сторону бытия, но от этого ничего не изменится. Наш страх перед этой неизвестностью так и останется с нами, какие бы мы слова ни придумывали. Как сказал один из ангелов, “есть слова смысл, которых нам не дано понять”.

Вот об этом и написал питерский драматург Данила Привалов в своей пьесе “Прекрасное далеко” - о неизвестности и страхе перед ней. Молодой драматург пытается преодолеть свой страх, выстраивая этот запредельный мир с юношеским максимализмом и зрелым пессимизмом, с долей цинизма и наивности, не думая о результате и конечной цели, а увлеченный идеей потустороннего мира, в котором отменены законы природы и бытия. Но вопреки этому присутствует человеческий разум и сознание, что становится настоящим проклятием для некоторых обитателей этого мира.

“Здесь нет времени и нет часов. Здесь ждешь изменений, но ничего не меняется. Здесь все остановилось навечно и завтра будет, как сегодня, и это не прекратится никогда…” – говорит ангел Саныч в исполнении Петра Баснаева. Этот ангел-скептик иногда носит очки-“консервные банки” и передвигается по сцене размашистым шагом конькобежца. О его земном прошлом ничего неизвестно, зато ему известно все о здешнем мире. Саныч помнит восстание ангелов, которые жгли все вокруг, за что были изгнаны из этого мира и летают теперь по Вселенной без еды, воды и без смерти… Из какого времени попал сюда Саныч одному Богу известно. Впрочем, в его существование Саныч не верит, но, отрицая его, он все-таки пытается достучаться до небес и крикнуть туда: “Как хорошо, что тебя нет”.

“Тут хорошо… столько простора, и все твое, где хочешь, там и живи…” – ангел Татьяна в исполнении Степаниды Борисовой обрела здесь долгожданный покой после всех земных страданий. Она умерла голодной смертью в блокадном Ленинграде, поэтому здесь любит стряпать пирожки и потчевать ангелов вкусными обедами. Кажется, она отжила свое земное до конца и уставшая прибилась к этому застывшему миру, благодарная ему за то, что он не нуждается в ее душевных усилиях и страданиях, поступках и эмоциях. Этот мир существует по своим законам и не требует от человека жертв в виде любви и ненависти, взлетов и падений, крови и слез. Какие бы усилия ни предпринял, какие бы поступки ни совершил, этот мир не сдвинется с мертвой точки. Хотя и в земной жизни ангел Татьяна познала эту неизменность и незыблемость. “Я любила Ленина, и он нас всех любил. Он хоть рано умер, но все равно нас любил со своих портретов,” – об этой вечной любви, ставшей символом эпохи, Эдьий Татьяна рассказывает своей младшей подруге ангелу Марусе, которая попала сюда в расцвете лет, с надеждой познать здесь тайну любви и прелести жизни. Маруся в исполнении Лены Марковой готова страдать и любить вопреки тому, что старожилы пытаются внушить ей, что ангелы не любят и не плачут…

Многие сцены во время спектакля сопровождались неуместным смехом зрителей, и природу этого смеха можно объяснить, как защитную реакцию человека перед сложными вопросами, которые в спектакле, как и в жизни, маскируются в комические и нелепые ситуации. Ангел Тоха в исполнении Ильи Стручкова – простой в доску парень, имеющий привычку при встрече выяснять, “не Чурапчинский ли ты, кажется, я тебя где-то видел…” Сам он, видать, оттуда, но не это главное. Суть в том, что таких Тох тысячи и тысячи в нашей стране, которых, не спрашивая и не объясняя, отправляли в Афганистан или Чечню. И даже став ангелами, они не понимают, почему воевали и за что были убиты. Тоха вызывает симпатии зрителя своей простотой и понятностью. Разве не понятно желание оторваться, расслабиться и забыться, когда вокруг одни проблемы. Тоха не “грузится” проблемами. Ему бы дозу “дури” - до головокружения, до мути в глазах и тогда он готов принять этот мир…

Этот потусторонний мир, который все-таки, очень человеческий. А куда от этого денешься, если собрались в нем люди-ангелы своей эпохи, о которой австрийский писатель Роберт Музиль написал: “…Эпоха, которая безнадежно выродилась. Внешне благополучная, но внутренне переживающая спад, если ей не дают новых идей и не направляют усилий…В такие эпохи следовало бы задаться вопросом, какие тут можно принять противодействия; но неразбериха умного, глупого, подлого, прекрасного в такие времена настолько запутанна и сложна, что многим людям проще поверить в какую-то тайну…”

Видимо, в такую тайну поверил когда-то ангел Серега (Петр Садовников). Но эта тайна так и осталась для него неразгаданным коммунистическим мифом, а сам он при встрече с новыми ангелами с гордостью говорит, что “погиб на строительстве под плитой коммунизма»…

Этот спектакль о нас живущих, тешащих себя иллюзией рая и готовых поверить в сказки о белокрылых ангелах… Над этим слегка иронизируют авторы спектакля, обставляя пространство рая валенками. Солнце и луна, деревья и облака, удочки и коромысла – из валенок. Из всего проглядывает этот символ простоватости. Валеночное пространство, почти ватное - равнодушное и неопределенное, в котором трудно найти что-то настоящее, подлинное. Поэтому мы не очень-то верим в существование рая, но верим в отчаяние героя Айаала Аммосова, который попав в этот мир, никак не может научиться летать и смириться со своей ангельской сущностью. Это отчаяние человека, оценившего жизнь и свободу, только навсегда утратив их. “Я видел осенний город…Люди с зонтиками спешат куда-то по мокрому от дождя асфальту…» - режиссер спектакля дает возможность герою увидеть земную жизнь, и это еще сильнее усугубляет отчаяние ангела Васи. Мы сочувствуем ему и радуемся, что в наш город пришла зима. Как обещают синоптики, очень холодная, но ведь не навечно… За ней обязательно наступит весна, а потом лето и дождливая осень.

www.sakhalife.ru
23.01.2009 14:14 | оригинал статьи | просмотров: 79283